Письма Хань Юя о литературе

Письма Хань Юя о литературе (768—824 гг.) – ярчайший пример памятников китайской литературы. Значение, как самих писем, так и его произведений, среди которых эссе «Цзянь ин фогу бяо (Челобитная с увещеваниями отказаться от встречи костей Будды)», притча о единороге, «Юаньсинь (Первоначальная природа человека)», «Юаньдао (Первоначальная истина)», «Юй Мэн шаншу шу (Письмо министру Мэну)» огромное. Именно Хань Юю принадлежит высказывания, вошедшее в китайский язык как описание «закона джунглей» в социуме, где отсутствуют ритуальные нормы: «Слабый пожирается сильным». Его труды интересны не только для историков, но и для литературоведов. В нем раскрываются определенные особенности в развитии художественной литературы Китая.
Хань Юй (768-824 гг.) – второе имя Туй-чжи, родился в провинции Хэнань, северный берег реки Хуанхэ, произошел из знатного рода Чанли, называл себя Хань Юем из Чанли, исконно именовался Хань Чанли, в последние годы жизни был назначен на должность шилана Министерства личного состава и аттестаций, также именовался Хань из Министерства чинов. Посмертно получил титул Вэнь, исконно именовался князем Хань Вэнь. Литераторы династии Тан и Лю Цзунъюань выступили с инициативой изучать и подражать древним классическим произведениям (следовать примеру древних классических произведений). Су Ши превозносил его (восхищался им). Оказал огромное влияние на древнюю литературу последующих поколений, является главным среди восьми корифеев литературы эпохи Тан – Сун. Среди его произведений – «Сочинения господина Чанли».
В возрасте трёх лет он потерял родителей, после чего воспитывался в семье старшего брата Хань Хуэя, сосланного за свои убеждения на юг, в Чаочжоу. Он был приверженцем и последователем Дугу Цзи и Лян Су. Хань Юй был вынужден отправиться вместе с братом (в тех местах в описываемое время тогда процветал чань-буддизм южной ветви). С малых лет и до конца своих дней писатель оставался верен усвоенным взглядам, хотя они воздвигали ему немало преград на его государственном поприще. Гонения и травля, выпавшие на долю Хань Юя, менее стойкого человека сломили бы навсегда, но только не его. Будучи довольно таки образованным человеком, в 792 году Хань Юй выдержал императорские экзамены (Кэцзюй), он трижды пытался сдать столичные экзамены и только к 29 годам ему это удалось добиться и поступить на государственную службу.
Впоследствии Хань Юй занимал должности, чиновника министерства наказаний, правителя области Чаочжоу, контролёра-цензора, виночерпия сыновей и младших братьев высших сановников (в школе), чиновника министерства чинопроизводства и ряд прочих. Этот философ, историк, каллиграф, писатель и поэт выступал против буддизма и даосизма, осуждая суеверия, в результате чего не раз и не два попадал в опалу.
Дважды его ссылали, первый раз за требование снять подати с голодающих, второй – за поношение буддизма, причем заменив ссылкой смертную казнь.
Хань Юй требовал уничтожить монастыри, был готов «расстричь монахов», а также экспроприировать их храмы, превратив в жилища и сжечь их писания, враждебные конфуцианству и построить общество «великого единения», которое было бы основано на идеалах древнего конфуцианства. Но его убеждения не перерастали в фанатизм. И в сочинениях Хань Юя находятся теплые слова, обращенные то к даосу то к монаху .
Учительствующий конфуцианец, он ревностно собирал вокруг себя литературную молодежь, не обращая внимания на язвительные насмешки. Блистательный писатель знал, что он нем отзываются с презрением, считая, что он превратил литературу в забаву.
Он, вместе с Лю Цзунъюанем (другой философ и историк династии Тан), возглавил литературное движение за возвращение в прозе к гувэнь («древнему стилю»).
Является создателем бессюжетной ритмической прозы.
Н. В. Гусаров, в своей статье «Наитие даоса и вдохновение конфуцианца» сравнивает творчество двух литературных деятелей Средневековья, а именно Хань Юя и Сыкун Ту, соответственно, представителей двух философских школ - конфуцианской и даосской, чьи эстетические ценности, положения и устои проявились в творчестве этих писателей.
Для художника-даоса характерна полная отрешенность от окружающего мира, слияние с природой, абсолютный душевный покой. Это состояние, ощущение и представляет собой состояние наития, ко¬торое «пустотно, как незаполненное дао, и пресно, как дао вневкусовое».
Что касается конфуцианского вдохновения, то его следует понимать через особое понятие состояния «духа» - ци. Это состояние возникает на определенном этапе «взращивания духа» - при постижении небесной идеи – конфуцианского дао.
Именно этому процессу «взращивания духа» Хань Юй уделяет особое внимание. Он сравнивает писательский «дух» с водой, а творчество писателя – с предметом, плывущим по этой воде. Мысль, которую он выводит в итоге, заключается в том, что чем больше вода, тем больший предмет она способна унести. С другой стороны, Хань Юй представляет «дух» с точки зрения корневой системы дерева, а его художественное проявление – с точки зрения кроны, цветов, плодов этого дерева. Он пишет о том, что нужно сдабривать почву, взращивать, укреплять корни, только в этом случае будут плоды и цветы.
Понятие «духа» совпадает в конфуцианском и даосском представлениях в том смысле, что в обоих случаях «дух»преодолевает рамки обыденного, разумного и врывается в мир вечсного и необъятного. Особенно ярко это проявляется в рассуждениях Су Ши (1036—1101). В «Надписи на Дощечке Храма Хань Юя в Чаочжоу» («Чаочжоу Хань вэнь-гун мяо бэй») он пишет: «Этот дух среди обычных мира сего имеет временное пристанище, а постоянно обитает между небом и землей... Он обязательно утверждает себя, не прибегая к форме, и действует, не прибегая к усилию. Он существует, не ожидая рождения, и исчезает, не следуя за смертью. По¬этому на небе он звезда либо планета, на земле он вселяет¬ся в реки, в вершины, в потустороннем он дух, божество, в этом мире — вновь предстает в человеке».
Хань Юй под основными составляющими «духа» понимает такие конфуцианские добродетели, как «гуманность» и «долг», он пишет о том, что «дух» обретается и взращивается только лишь в процессе непрерывного чтения канонов – Шицзина и Шуцзина.
Понятие «духа» неразрывно связано с конфуцианским понятием «добродетели» - дэ, так как «дух» является ее составляющей частью, частным ее проявлением. Дэ имеет все необходимое для творчества, и в это же время ограничивает творца – проявление «духа» в любом случае должно быть направлено на раскрытие неоспоримых истин конфуцианского пути. Таким образом, вдохновение конфуцианца ограничено, целенаправленно и контролируемо. В «Посвящении монаху Гао-сянь» Хань Юй пишет о том, что у Гао-сяня не получится подражать знаменитому каллиграфу Чжан Сюю, так как сначала он должен познать конфуцианскую истину – истину «совершенных».
Хань Юй пишет о том, что покой и отрешенность – даосское наитие - ведут к упадку и никак не способствуют успеху. А конфуцианское вдохновение, напротив, представляет собой нарушение покоя, нарушение уравновешенности «духа». Эту мысль подтверждает знаменитый афоризм Хань Юя: «Неудовлетворенность (нарушение равновесия) исторгает вопль». Существует множество причин, нарушающих покой и, соответственно, пробуждающих вдохновение, но, по мнение Хань Юя, самыми главными из них являются жизненные невзгоды, беды и неудачи. В «Предисловии к Цзин-таньским напевам» Хань Юй выдвигает теорию благодетельного воздействия жизненных злоключений на творческий процесс создателя. Он пишет о том, что звук, который был вызван душевной болью, прекрасен, красочен и полон; что легко подобрать слова для выражения горести и печали; что именно поэтому настоящие шедевры в большинстве случаев описывают жизнь простого народа с их житейскими проблемами.
Однако стоит отметить, что такие явные различия между мировоззренческими мыслями двух философских школ постепенно стирались, как только жанр отступал от теоретических трактатов; в поэзии, где царят чувства и эмоции, эти различия практически неощутимы. Эти различия прослеживаются не столько в области духа, внешней оболочки произведения, а в способе употребления слова и способе создания образа. Если у художника-даоса целью является уловить то особенное, в чем в определенный момент времени выражена общность изображаемого предмета с Великим дао – «образ вне фразы», как писал представитель тунчэнской школы Фан Дун-шу, то у художника-конфуцианца целью является рациональное изображение предмета, его точность, законченность, лаконичность.
«Овладение словом» подразумевало умение предельно точно и широко выражать свои мысли; это было важнейшим требованием Хань Юя к творчеству писателя. Сам Хань Юй строго придерживался этого положения. Он сделал большой вклад в развитие моделей ассоциативных и реминисцентных слов.
Считаю необходимым порекомендовать эту литературу всем интересующимся философией и культурой востока, историей и историей литературы Китая. Ведь здесь написана сущая правда, а не результат больного воображения многих литераторов того времени, боящихся цензоров.
Ознакомившись с этими источниками, мне стало понятно (и я буду стараться это объяснить), почему же Хань Юя по справедливости считают одним из величайших двигателей литературной мысли, почему многие его идеи и труды не утратили своего значения и по сей день.
Актуальность темы: с каждым годом все больше увеличивается интерес к культуре Востока, в частности к литературе. Хань Юй один из ярчайших мыслителей, критиков и литераторов своего времени.
Цель работы: анализ и характеристика творчества Хань Юя.
Задача исследования ознакомление и разбор творчества Хань Юя, на примере его писем о литературе.

Содержание
Введение 3
Эпоха Хань Юя, его взгляды 3
Глава I. Литературное наследие Хань Юя 9
Глава II. Анализ писем Хань Юя о литературе 17
Заключение 27
Библиография 31

Список использованной литературы
1. Бокщанин А.А. «К истории трех правительственных палат в древнем и средневековом Китае», ОиГвК №30, 2000.
2. Вебер М. Избранное. Образ общества: Пер. с нем. М.: Юрист, 1994 -704 с.
3. Волков C.B. Социальный статус служилых слоев в дальневосточных деспотиях // Феномен восточного деспотизма: структура управления и власти. М.: Наука. Изд. фирма «Вост. лит-ра», 1993. - С. 177 - 191.
4. Доронин, 2002 — Доронин Б.Г.. Историография императорского Китая XVII–XVIII вв. СПб., 2002.
5. История Китайской философии, 1989 — История Китайской философии, пер. с кит. яз. Таскина В.С., М., 1989.
6. Конрад Н.И., Запад и Восток, М. 1972.
7. Попова И.Ф. Политическая практика и идеология раннетанского Китая, 1999.
8. Хань Юй, Собрание сочинений (Хан Чан-ли цзи), т. 4, Пекин, Шанъу иньшугуань, 1958, Стр 83.
9. Хань Юй, Лю Цзун-юань, 1979 — Хань Юй, Лю Цзун-юань. Избранное. Перевод с китайского И. Соколовой. М., 1979.
10. Цзи Чжэнь-хуай, Теория и практика «древнего стиля» Хань Юя, стр. 84.
Козловский Ю.Б. Конфуцианство: миф и реальность // НАА. 1982. -№ 3. - С.41 - 51.
11. The Cambridge history, 1997, v.3 — The Cambridge history of China, edited by Twichett D., vol.3, Cambridge, 1997.
12. The Veritable Records, 1955 — «The Veritable Records of the T’ang Emperor Shun-tsung», transl. by B. Solomon. Cambridge, 1955.