: «Шизофрения. Маниакально-депрессивный психоз. Эпилепсия и ее судебно-психиатрическое значение»
Гр-н Силин А.В. 14 марта с.г. совершил убийство гр. Филиппова, соседа по дому. По словам Силина, он долго ждал удобного случая, чтобы отомстить «своему заклятому врагу», и в указанный день увидел его во дворе дома сидящим на деревянной скамье. Соседей по близости не было. Силин взял из своей квартиры заряженное ружье, подошел сзади к Филиппову и выстрелил ему в спину. После падения потерпевшего, когда он «успел что-то пробормотать», Силин произвел в него выстрел из второго ствола, затем выбежал на улицу, разыскал милиционера и сообщил ему о случившемся.
Из материалов дела следует: Силин А.В., 24 лет, в детстве перенес скарлатину и корь; в школе учился удовлетворительно, трудно уживался в коллективе, был малообщительным и грубым с окружающими. Увлекался химией и физикой, организовал дома маленькую лабораторию, ставил в ней опыты. Некоторое время учился в техникуме, затем работал учеником на заводе. Всегда отличался настойчивостью и упорством. После перенесенной малярии у него появилось психомоторное возбуждение, не понимал, что происходит вокруг, внезапно набросился на мать, много и без устали говорил. Был направлен в психиатрическую больницу.
В дальнейшем Силин А.В. неоднократно помещался в психиатрическую больницу, находился там в течение нескольких месяцев. В больнице отмечалось психомоторное возбуждение, высказывал мысли о том, что его преследуют и хотят отравить.
В период некоторого улучшения находился дома, не работал, «занимался проблемой продления жизни человека», для чего в течение трех месяцев «через каждые 15 дней в 6 часов утра» резал себе бритвой кожу с внутренней поверхности предплечья. Прекратил это только после того, как «убедился», что его «голова не выдержит таких экспериментов».
После первого пребывания в больнице стал чувствовать, что мысли его, исчезают из головы, все действия и поступки он совершает под чьим-то посторонним влиянием. Наконец, пришел к выводу, что все это – результат злонамеренных действий его соседа по дому Филиппова. К этому выводу он пришел после того, как Филиппов как-то по-особому посмотрел на него. «По его воле, – говорит Силин А.В., – я стал как машина-автомат, он подчинил меня и руководит моими действиями. Я не имел ни минуты покоя и всегда был в напряжении».
После последнего пребывания в больнице стал испытывать воздействие со стороны Филиппова в еще большей степени. Переносить это стало не под силу, и он решил покончить жизнь самоубийством: несколько раз пытался резать грудь бритвой, но смертельных повреждений причинить не смог. Последнее время не выходил из дома, чтобы не попадаться на глаза Филиппову. Однако и это не спасало. Силин продолжал чувствовать влияние Филиппова, наконец, он пришел к выводу, что избавиться от преследования Филиппова можно, только убив последнего.
При обследовании испытуемого в психиатрической больнице существенных изменений со стороны внутренних органов и нервной системы не обнаружено.
Образно и спокойно рассказывает о себе и своих переживаниях. Правонарушение считает «естественным последствием создавшихся отношений» между ним и Филипповым. По-прежнему убежден, что Филиппов вкладывал ему в голову свои мысли, руководил всеми движениями и поступками, двигал его языком, руками, лишил всякой самостоятельности, превратив его в автомат, в результате чего испытуемый перестал принадлежать себе. Сосредоточен на болезненных ощущениях и переживаниях, с окружающими не общается, много времени проводит в постели, равнодушно относится к пребыванию в больнице, родных не вспоминает. Эмоциональные проявления бедны, заявляет, что все воспринимает и вспоминает «разумом, а не чувствами».
В стационаре высказал убеждение, что Филиппов не убит, а жив, так как до сих пор испытывает его влияние: «Говорят, что он умер, но он жив. Если бы он был мертв, я бы его не чувствовал так, как чувствую сейчас. Он знает мои переживания. Это просто издевательство. Он вызывает чувства и мысли мои и матери… Он часто говорит моими губами. Окружающее я ощущаю как человек во сне. Я не чувствую времени. Оно уходит без меня. Я не могу о нем мыслить. Год проходит как месяц. Я убежден, что Филиппов воздействует и на психику и делает меня ненормальным. Его голос я слышу во всех звуках и во всех вариантах. Вчера в туалете я умывался, а старик тут же засмеялся. Это был его смех, и смех старика, который был тут же. Сейчас все стало запутываться и нередко трудно разобрать, где его голос, где голос других людей».
Задание:
