Российская компания (заёмщик) заключила с группой иностранных банков соглашение о кредитовании. По условиям соглашения сумму кредита предоставлял банк, находящийся в г. Женева (Швейцария), гарантию исполнения предоставлял банк, находящийся в г. Лондон (Великобритания). Соглашением было предусмотрено применение к отношениям сторон шведского права, споры, которые могли бы возникнуть в связи с соглашением, стороны договорились разрешить в арбитраже ad hoc.
После заключения соглашения и получения суммы кредита российскими правоохранительными органами был возбуждён ряд уголовных дел в отношении лиц, входивших в руководство российской компании. В ходе расследования было установлено, что подписание соглашения со стороны представителя заёмщика было осуществлено на иных, гораздо более тяжёлых, условиях, чем оговаривались сторонами в период проведения консультаций. В действиях представителя российской компании правоохранительные органы усмотрели наличие личной заинтересованности.
В связи с этим российская компания обратилась в арбитраж ad hoc с требованием о признании соглашения недействительной сделкой, которое было удовлетворено.
Женевский и лондонский банки, в свою очередь, обратились к российской компании с требованиями о возврате всего полученного ею по соглашению, а также с требованиями о возмещении убытков и уплате процентов. Требования были сформулированы на основании норм шведского права.
В отзыве на исковое заявление российская компания полагала, что в данном случае к спору подлежат применению положения российского права, поскольку неосновательное обогащение, возникшее вследствие признания недействительным соглашения о кредитовании, имеет место на территории России.
Какое право подлежит применению к данным отношениям сторон?